Любовь, похожая на сон

Поэт Владимир Маяковский верил, что любовь – это сердце всего. Только пока оно бьется, разворачиваются и дела, и мысли, и поступки. У нашего собеседника не менее трепетное отношение к самому прекрасному чувству на земле. По признанию Анатолия Алексеевича, любовь рождала в нем стремление жить ярко и добиваться поставленных высоких целей.
- Со своей первой любовью, которая позже стала супругой, я познакомился после армии, - голос Казаковцева, погрузившегося в воспоминания, стал заметно глуше. - Общие друзья пригласили нас отпраздновать 7 ноября, и помню, что на ту вечеринку я немного опоздал. Захожу в комнату, все уже собрались за столом, разговаривают, смеются, и вдруг замечаю девушку. Глянул на нее, и сразу сердце защемило! Я ясно почувствовал, что та, чьего имени даже не знаю - мой человек.
- А до прекрасной незнакомки вы уже с кем-то встречались?
- До армии я ни с кем из девчонок не дружил, потому что был очень увлечен спортом – любил хоккей, футбол, массовые катания на «Локомотиве», да и много времени отдавал семье, где приходилось быть за старшего. Конечно, на танцы я ходил, но никто не заставлял меня серьезно задуматься об отношениях. Может быть, это немного и странно, ведь большинство влюбляется в 14-15 лет, а кто-то уже и в детском саду. Ко мне большая любовь пришла поздно, но и осталась надолго.
- Как вы подобрали ключик к сердцу понравившейся девушки?
- В первый вечер мы с Людмилой не обмолвились ни единым словом, но она мой заинтересованный взгляд заметила и тоже в ответ посмотрела… А вскоре начались на «Локомотиве» массовые катания. Я раз туда пришел и остолбенел: прямо навстречу мне катится та самая сказочная девушка, о которой я мечтал с первой минуты, как увидел - Людочка. Держалась она на коньках просто замечательно, я разогнался – бах! – перед ней затормозил и спрашиваю: «Девушка, а я вас знаю! Можно мне прокатиться рядышком?». А она так смущенно ответила: «Почему нельзя? Места всем хватит». Кругов 5-6 мы проехали, не говоря ни слова. Я не посмел ее ни за руку взять, ни до дома проводить!
А следующая наша встреча состоялась на вечере в клубе «Кор». Я пригласил Людмилку на танец, а она меня на «белый» и не думала приглашать (впрочем, как и других)! Кстати, желающих составить Людочке пару хватало – ее красота ни для кого не оставалось незамеченной. После вечера я попросил разрешения проводить ее до дома. По пути (Людмилка жила на улице Чапаева) зашли в магазин, купили немного монпансье… Оба этой прогулкой остались довольны, стали после встречаться, и вскоре поняли, что друг без друга не сможем жить.
- А чем именно вас так поразила Людмила?
- Она была чудо как хороша: стройная, вся очень хрупкая, с миниатюрной прекрасной фигурочкой, с тонкими чертами лица, богатыми волосами. На нее было до того приятно смотреть, бесконечно любоваться удивительно миниатюрными руками, пальчиками, ножками! Но главное, что это был человек с удивительной душой. Мы были знакомы с Людмилкой 43 года, из которых 11 лет дружили. И все это время были преданы и верны друг другу беззаветно. Не была помехой даже моя работа в Сыктывкаре в течение нескольких лет. И Людмилка ко мне приезжала частенько, и я в Киров постоянно летал – билет на самолет стоил всего 10 рублей, а это вовсе не цена за счастье через несколько часов увидеть любимого человека.
- Неужели за все эти годы вы ни разу и не поссорились?!
- С Людмилкой поругаться было просто невозможно, да и я не любитель скандалов. Правда, первое время я был немного строптивенький, но ссор у нас не случалось, только недоразумения, которые она всегда корректно разрешала в несколько секунд чуткостью и лаской, умением найти такие слова, после которых раздражение улетучивалось вмиг. Люда была по-настоящему любима моей семьей: мамой, с которой, пока я был на сборах, она пару раз ездила отдыхать на юг, папой, что всегда стоял за нее горой, братьями и их женами. Мы действительно жили с ней душа в душу, и обижать Людмилку я никогда не пытался. Она просто летала вокруг меня, сдувала любые пылинки, и я платил ей тем же.
Вообще не понимаю, когда муж и жена ругаются, решая глупый вопрос «кто в семье главный?». Мы никогда не тратили времени на такие пустяки, потому что быстро стали очень родными людьми и всегда относились друг к другу с истинным уважением.
Помню, она часто меня спрашивала: «Скажи, Толечка, я красивая?», а я отвечал: «Людка, ты у меня самая на свете красивая!». И тогда моя любимая вторила в ответ: «А ты у меня самый на свете симпатичный!». И так у нас было во всем!
- У многих семейная лодка разбивается о быт. Вас, судя по всему, миновала и эта чаша?
- Людмилка была прекрасной хозяйкой с самых юных лет, это у нее от мамочки. Раньше придешь к ней в гости, а дома – ни соринки, ни пылинки, все настолько чисто, что я не уставал этому поражаться. Правда, на удивленные возгласы мама Люды отвечала просто: «Мы же женщины!».
А когда в 45 лет я наконец-то получил квартиру, мы с Людмилкой были безмерно счастливы и тут же занялись обустройством семейного гнездышка. Сделать в нем все старались как можно лучше, и я помогал осуществлять женушке все ее идеи с ремонтом. В субботу она всегда наводила в доме идеальный порядок, а я каждый день делал так называемые «пятиминутки» - утром вмиг протирал пол или мыл посуду, после чего мы вместе уходили на работу. Я всегда старался помогать Людмилке во всем, и это стремление было очень естественным, заложенным еще в детстве - помню, когда мама собиралась готовить еду, кто-то из нас уже бросался морковку чистить, второй за картошку принимался, а третий приносил воду…
А потом мы с Людмилкой стали сад держать, строиться решили в 55 лет. Мне помогли купить срубы, и я поставил хороший дом. Дача для нас стала настоящим отдохновением, потому что с самого начала была в семье договоренность – сад должен быть для нас, а не мы для сада. Решили не гнаться за тем, что у соседей могут уродиться лучше картошка или цветы, ведь что вырастет, все равно будет нашим. Так и было: порой приедем в сад, настроения нет, так мы погуляем, на воздухе побудем, а то и в доме закроемся, песен попоем. Зато в другой раз только дверь откроем, так сразу и поработать тянет – за день столько успевали сделать, что сами себе удивлялись!
А еще Людмилка великолепно готовила. Голубцы, мое самое любимое блюдо, всегда ждало дома после очередной победы. Помню, вернулись раз мы зимой из Хабаровска, а на улице было почти -50, так Людочка приехала на вокзал вместе с нашим маленьким сыном Ромкой! Я вышел из вагона и вижу, как они стоят, мне улыбаются, ручками машут, а у Ромки вместо бровей и ресниц - сосульки. Мы тут же поймали такси, прилетели домой, где меня уже ждал накрытый стол с дымящимися голубцами. Часто Людмилка клала мне их на тарелку и смотрела с любовью, как я ем…
- Действительно, невозможно не ответить на такую любовь…
- Людмилка вообще была очень добрая, и хорошее отношение к людям во многом у меня – от нее. Женушка всю жизнь отработала на швейной фабрике «Заря» инженером-технологом, была в цехе профоргом, и коллеги любовно звали ее «мама Тереза» за дар понимать и сочувствовать. Все шли к ней со своими болями и семейными неурядицами, зная, что Людочка никогда не будет поучать, осуждать или сплетничать, а просто найдет такие слова утешения, что сразу станет легче.
- Расскажите про ее семью…
- Мама Люды работала пекарем на бараночно-сухарном комбинате, а папу своего она не помнила – тот в первые дни войны ушел на фронт и очень рано погиб. Людочка с мамой были очень дружны, жили друг для друга, и когда я появился, было приятно, что выбор дочери мама одобрила.
Когда мы наконец поженились, то 10 лет жили вместе с тещей. Я этому был рад, потому что у меня были самые надежные тылы, о которых мечтает любой мужчина. Именно поэтому и работа спорилась, и получалось реализовать многие задумки.
Когда я приносил домой медаль или грамоту, то женушка всегда награду целовала, кружилась с ней в восторге по комнате. Я говорил: «Людочка, это твоя медаль!», а она отвечала: «Половинка, может, и моя, а вторая половинка – точно твоя!». Мне с этим человекам было удивительно легко жить…
Конфликтов в семье не было, только раз произошел случай: приезжаю я из командировки, Люда дома одна, увидела меня, заплакала, обняла и говорит так грустно: «Мама мне сказала, чтобы я с тобой разводилась! Говорит, мол, что это за муж, которого и дома-то не бывает, все он у тебя куда-то ездит! А я ей отвечаю, что не смогу развестись, потому что люблю тебя безмерно!». Но на тещу я никогда не обижался, всегда ценил ее заботу о нас и доброе сердце, уважал, вот только сегодня переживаю, что никогда не называл ее мамой…
А еще была у Людмилки чудесная бабушка, которая дожила почти до 100 лет. Она часто приходила к нам в гости, за столом мы наливали ей совсем чуток вина, а потом часами слушали чудесные рассказы, полные мудрости «от земли» и потрясающего юмора. Бабуля жила в Коминтерне у Людочкиной тети, занималась врачеванием – бескорыстно вправляла суставы, варила травы, мерила детишек. Раз начала рассказывать: «А знаете, до чего я юбками богата? А сколько их мне мужчины в благодарность подарили!». Я спрашиваю: «Расскажи, бабушка, за какую помощь они тебя благодарили?». А она отвечает: «Придут, несчастные, маются, мямлят, сказать стесняются… А я догадаюсь вмиг и говорю им: тьфу, плюнь да и разотри! Лучше иди на лужок, найди там сташок (это такой дрын, вокруг которого копной наматывали сено), правой ручкой возьмись за сташок, левой за … (бабушка всегда говорила прямо!), ходи вокруг сташка и пой: «Стой, стой мой …, как этот сташок! Так понимаешь, ведь действовало! Они ко мне приходили потом, юбки приносили!». Мы это все слушаем и диву даемся, со смеху помираем! У Люды все родственники были очень добрые, простые и заботливые люди. Она выросла в потрясающей домашней атмосфере.
- А когда вы сделали ей предложение?
- После поездки на юг, где мы отдыхали вместе с моими родителями. Именно там мы и зачали Ромку. Как-то вернулся я из поездки, а Люду тошнит. Она призналась, что станет мамой. В ту же минуту я сказал: «Людочка, мы столько лет с тобой вместе и все у нас хорошо, хотя ты живешь со своей мамой, а я – со своей семьей. Но теперь нас не только двое. Я знаю, что люблю тебя, а ты любишь меня. Давай поженимся!». Она в ответ меня обняла и сказала так просто и искренне: «Толенька, я столько лет ждала, когда ты мне это скажешь!»...
Пышной свадьбы, правда, у нас не было – в то время мы как раз строили дом, да и учился я заочно, деньги были нужны для поездок в Смоленск. Поэтому 11 января мы просто пришли в ЗАГС на Октябрьском проспекте, расписались, поцеловались, обменялись кольцами. Поздравили нас только самые близкие друзья и семья, а после было небольшое застолье дома в узком кругу родных людей. Позже мы, конечно, жалели, что ни у кого не заняли денег, не отметили этот день, как он того заслуживал, и решили по-настоящему отпраздновать золотую свадьбу… Но не сложилось, не стало моей Людмилки…
- Что сегодня вы вспоминаете с особой теплотой?
- Ее заботу. Знаете, по-разному на работе складывалось, и кроме успехов были и поражения, и нервы. Но только я домой приду, как она с порога прочитает все настроение по лицу. Если хмурый, так Людмилка вмиг сбегает в магазин, купит пирожных (я так сладкое люблю!), тортик или конфеточек каких-нибудь, фруктов, быстренько стол сделает, а потом сядет рядышком и поговорит со мной ласково, все расспросит, утешит: «Да успокойся, все пройдет! У тебя же есть я, Ромка!», прижмется, понежит меня…
- Сын у вас появился довольно поздно – жене было 33 года. Вы ее к нему не ревновали?
- Никогда, хотя она, конечно, ему много внимания уделяла. Но ведь и я Ромку очень любил и люблю! Наш сын с 16 лет работает в спортивном клубе «Родина», начинал радистом, сейчас - инженер-электромеханик. А профессию эту он освоил с детских лет – ему, еще малышу, доверяли во время матчей менять счет, включать и выключать табло. Поэтому увлечениями у Ромки стали радиоконструирование и техника (мой папа подарил ему немецкую железную дорогу, паяльник и инструменты). Уже дошкольником сын знал некоторые законы физики и даже правило Буравчика! Однажды он удивил нас всех, разобрав новый холодильник, чтобы залить на кухне лед! А в 3 классе мы записали Рому в секцию юных техников во Дворец пионеров «Мемориал». Сначала сына брать не хотели, потому что занимались там только старшие школьники, но после того, как он сделал детекторный приемник «оторвали» с руками и ногами…
- Сейчас вы дружны?
- Сегодня у нас сложные отношения. Рома пока не может понять, почему я живу с другой женщиной, вошедшей в мое сердце год назад. Сын хотел, чтобы после смерти Людмилки я жил один вместе с его семьей, но…
Я не считаю новую любовь в своей судьбе изменой, и нет ничего плохого в том, что я еще здоров, могу жить и быть кому-то полезным, нужным.
Пока Рома мой выбор не принял, но это его право. Сын очень тяжело пережил Людмилкину смерть. Все 40 дней после ее гибели он ездил на могилку, прибирался, сигналил ей на прощание из машины. Сегодня эта рана кровоточит уже не так сильно, но память о нашей мамочке останется с нами навсегда…
(Продолжение. Окончание в следующем номере).
Марина КРЮЧКОВА